Рубинштейн Р.И. Две стелы XI династии из ГМИИ им А.С.Пушкина // ВДИ № 3, 1952. С. 126–133.

Среди памятников ГМИИ им. А. С. Пушкина имеются две первоклассные стелы, относящиеся ко времени XI династии — стела Хени 1137 и стела Хенену 5603 (4071). Обе эти стелы были изданы 40 лет назад. Академик Б.А. Тураев издал стелу Хени в 1912 г. в ЗКОРАО, т. VIII, стр. 14—17, табл. 3.; стела Хенену¹ была опубликована в том же году В.С. Голенищевым в «Памятниках Музея изящных искусств», вып. I—III под названием «Египетская могильная плита 4071». В настоящее время эти издания стали библиографической редкостью.

Издание большого египетского словаря² и специальные работы, посвящённые языку надписей XI династии, позволяют несколько уточнить устаревшие переводы. Благодаря систематическим раскопкам храма и некрополя XI династии, а также исследованиям вопросов истории и искусства того времени, мы имеем теперь возможность более точно датировать эти памятники, относя каждую из стел к опредёленному цар­ствованию. От XI династии до нас дошло относительно мало памятников изобразительного искусства, в том числе и стел. Между тем для истории развития заупокойных стел это время очень интересно, так как именно в этот период зарождается тот тип надгробной плиты, который нам хорошо известен в гробницах Среднего и Нового цар­ства. Именно в это время меняется форма гробницы, а вместе с ней и стела. «Вместе с видоизменением могильной часовни, в которой теперь трудно было поместить всю массу изображений и надписей, украшавших комнаты в мемфисских масштабах, изменился также и внешний вид могильной плиты. Она уже не являлась дверью, отделявшей загробный мир от настоящего, а представляла собой как бы сокращённое воспро­изводство всей могильной часовни: на неё перешли молитвы к богам о пище и о загробных блаженствах, на ней же изображался покойный перед столом, уставленным жертвами…»³.

Стелы XI династии ещё не получили того законченного оформления, которое мы встречаем в более поздние периоды. Вначале это большей частью прямоугольная плита⁴, с надписью, расположенной вверху и справа⁵. В левом нижнем углу помещалось рельефное изображение покойного, стоящего перед жертвенным столом, либо сидя­щего на стуле. Перед покойным обычно стоял жертвенный стол с традиционными жерт­венными дарами; нередко помещали и приближённых покойного, приносивших заупокойные жертвы. Рядом с покойным иногда изображались члены его семьи, боль­шей частью его жена, иногда сын. Расположение фигур и надписей на стелах ГМИИ 1137 и 5603 характерно для стел XI династии.

Первая из публикуемых стел принадлежит начальнику царской сокровищницы, Хени. Плита сделана из известняка, она распилена на две неравные части. Размеры левой части — 87×70,5 см, правой — 72×34 см. (правая разбита на два фрагмента). Текст, помещённый на плите, местами повреждён из-за отколов. Плита пострадала, повидимому, и при распиловке, из-за чего утрачено несколько иероглифов; имеются сбои и в нижней части рельефа. Верхняя часть плиты занята тремя длинными строками, Три короткие горизонтальные строки расположены уже в прямоугольнике, занятом рельефом. Весь правый фрагмент покрыт тремя горизонтальными и шестью вертикаль­ными строками текста.

Стела 1137. Перевод

1. Да будет милостив парь и даст жертву⁶, и да будет милостив Анубис, находя­щийся на своей горе, пребывающий в Ут, владыка земли прекрасной, и даст жертву [тысячу хлебов, тысячу быков и гусей, тысячу одежд, тысячу вся]ких хороших вещей чистых — начальнику царской сокровищницы, единственному семеру, возлюблен­ному своего господина [великого], находящемуся в месте тайном его увеселений.

2. Почтенному, первому после царя, Хени говорит он: я провёл время своей жизни великой годами⁷, сопровождая владыку Гора Уаханха, царя Верхнего и Нижнего Египта, сына Ра, Интефа Великого, сына Нефру⁸, во все места прекрасные.

3. Ничто не случилось при этом благодаря мудрости [моей. Я был тем], чей ха­рактер любим в доме его господина. Я склонял руки среди его опахалоноспев (?)⁹. Не очернял я человека перед господином его, не произносил я слов всяких наружу.

4. Я был слугою верным, любимым перед лицом своего господина, хвалим им первым [по месту]

5. в доме своего господина. Я следовал за царём ночью и днём в места всякие пре­красные, так как велика

6. была его любовь. Я слуга его доверенный в покое тайном для совещания наедине¹⁰;

7. никогда я не делал там своим ртом зла людям всяким, докладывая самому вла­дыке лично. О вы, живущие на земле,

8. любящие жизнь и ненавидящие смерть, проходя [мимо этой гробницы],

9. скажите: тысячу хлебов и пива, тысячу быков и гусей, тысячу воскурений и деяний, тысячу всяких вещей для почтенного [Хени, сына Хевит].

а) Надпись над жертвенным столом

1. Простирание руки к жертвенным дарам.

2. Снабжение жертвоприношениями в начале месяца, в середине месяца, в празд­ники всякие для «Ка»

3. Почтенного Хени, сына Хеви[т].

б) Надпись около изображения слуг

1. Воскурение для «Ка» его, подданным его Нахтибом.

2. Поднесение окорока «Ка» почтенного Хени его подданным Хени.

3. «Ка» твоему, владыка сладости почтенный, возлюбленный.

◊◊◊

Вторая стела принадлежит Хенену, знатному египтянину, несомненно, придвор­ному одного из фараонов XI династии. Ниже мы попытаемся более точно датировать эту стелу и показать принадлежность Хенену к придворной знати.

Размеры стелы — 119×73 см. Она сделана из известняка необычайного, редкого гона палевого цвета с розоватым оттенком. Низ стелы отколот и закруглен уже позд­нее, при этом утрачена часть надписи и повреждён рельеф. На стеле глубокие трещины и сбои, повредившие местами надпись. 11 горизонтальных строк надписи занимают всю верхнюю часть стелы. В левой нижней части изображен покойный с женой перед жерт­венным столом, на котором нет жертвенных даров, но их заменяет надпись справа. Внизу, под рельефом,— 12-я строка текста с перечислением заупокойных жертв и магическая формула. Нижние строки текста и часть 12-й строки утрачены.

Стела 5603 (4071). Перевод

1. Да будет милостив царь и даст жертву¹¹, да будет милостив Осирис, владыка Бусириса, бог Запада, владыка Абидоса во всех местах его, и даст жертву: тысячу хлебов, тысячу быков и гусей, тысячу одежд,

2. тысячу всяких прекрасных вещей, чистого хлеба храма Монту, съестных при­пасов¹² из храма Осириса, напиток, жертвенные дары и из числа (sic!) пива и еды

3. владыки Абидоса, молока красных коров, появляющихся перед великим богом, тысячи жертвенных даров великих богов, которые любят вкушать блаженные, для почтенного Хенену.

4. Да проедет он воды небесные¹³, пересечёт дорогу (по суше), взойдет он к богу великому. Да будет он погребён¹⁴ в стране Запада прекрасной в качестве почтенного перед Осирисом.

5. Да отправится он к западному горизонту, к месту, где находится Осирис, да откроет ему некрополь руки свои; да даст ему страна Запада руки свои; да вступит он с миром на путь, который он хочет.

6. Да пройдёт¹⁵ он пути Некрополя вместе со служителями Осириса, да откроется для него место, где совершается обряд открывания рта¹⁶, да принесёт ему Нил свои жертвенные дары, да будет он есть своим ртом

7. и видеть своими глазами, и да знает он, что он находится среди блаженных. Да будут ему поданы руки в ладье Нешмет на путях страны Запада.

8. Да будет ему сказано старейшими Абидоса: «приди с миром». Да будет он грести в ладье «Месектет» и да причалит он (к берегу)

9. в ладье «Менджет»¹⁷ и скажут ему старейшие: «поднимись с миром к Ра, находя­щемуся на небе, о почтенный.

10. Имя твоё прекрасно, ты любим братьями и хвалим отцом ежедневно¹⁸, о Хенену, сын Сенет».

11. Да будет снабжён жертвенный стол в начале месяца, в середине месяца и во все праздники для души Хенену и жены его единственной, царской «Хекерт» Сенет.

12. [Да будет милостив царь и да даст жертву, и да будет милостив Анубис, нахо­дящийся на своей] горе, пребывающий в Ут, владыка земли прекрасной и даст жертву тысячу хлебов, тысячу гусей, тысячу одежд, тысячу тканей, тысячу всяких вещей лрекрасных для почтенной ма[тери его Сенет].

Надпись над жертвенными дарами¹⁹

1. Кувшин и таз. Сосуд с натром, два шарика с благовониями, два шарика хлеба разных сортов, сосуд с напитком «сехнеб», сосуд с напитком «сатет».

2. Гусь. Нога быка. Мясо. Лопатка быка. Хлеб «нехеру». Два сосуда пива, сосуд с напитком «сехпет», вино из «пирамидных виноградников». Хлеб «хебененут»; и хлеб «хесрененут».

3. Два сосуда с «уах», два сосуда с «небес» и два сосуда хлеба из «небес», два со­суда фиг.

4. Руки, пусть дадут они изобилие воды.

5. Да очистят они полученное.

Датировка стелы Хени не представляет больших трудностей. Имя фараона Уаханха Интефа II Великого, встречающееся в 3-й строке надписи, позволяет отнести стелу ко времени царствования Интефа II. Однако Интеф II правил около 50 лет (с 2130 по 2081 г.), и было бы очень интересно установить более точное время появления стелы, указав, относится она к началу или к концу правления Интефа II.

Сама надпись даёт для этого мало материала. Палеография стелы Хени, так же как и стелы Хенену, типична для стел XI династии вообще и не позволяет датировать стелу царствованиями определённых фараонов. Во время правления Интефа II к концу его царствования произошли важные события, отразившиеся в целом ряде стел его времени — война с Гераклеополем, о которой он сам упоминает в своей стеле, нахо­дящейся в Каирском музее, №20512; говорится об этом и в стелах его современников Джари²⁰ и Тети²¹. В стеле Хени нет указаний на участие в этой войне; следовательно, он либо умер раньше, чем она началась, либо вообще не принимал в ней участия, буду­чи придворным, а не военным.

Это обстоятельстве может отчасти служить доказательством того, что эта стела была вырезана до начала войны. Однако это только косвенное доказательство, нужда­ющееся в подкреплении другими аргументами. Последние может доставить анализ изображения.

Рельеф расположен в левом углу стелы. Главная фигура композиции, покойный Хени, занимает место слева. Правая рука²² Хени вытянута по направлению к жерт­венному столу. Изображение выполнено выпуклым рельефом, с очень типичной для XI династии трактовкой лиц и фигур. «Длинные тела, короткие широкие головы, за­кругленная линия носа, толстые губы, круглый, точно срезанный подбородок, минимальное количество деталей»²³. Этими словами можно охарактеризовать фигуры Хени и его слуги. Складки на груди, подчёркнутая коленная чашечка, резко обозначенные мускулы на ноге и совершенно гладкие одежды, ожерелье и парик ещё больше под­черкивают особенности рельефов начала XI династии.

Среди стел придворных Интефа II имеется вышеупомянутая стела Тети, жившего в конце царствования Интефа II и в начале правления Интефа III (он говорит в своей надписи о смерти Интефа II Уаханха и вступлении на престол Интефа III — Нахнебтеннефер). Стилистически обе стелы чрезвычайно близки друг к другу. Это сход­ство, отмеченное ещё Б.А. Тураевым (стр. 14), сразу бросается в глаза при сопоста­влении обоих памятников. Однако имеются небольшие, но чрезвычайно существенные отличия. На стеле Тети ожерелье детально разработано, несколько изменилась компо­зиция всей стелы — исчезли вертикальные строки справа, осталась одна горизонталь­ная надпись над изображением покойного и жертвенным столом. Эти два момента, типичные для середины XI династии, начинают уже появляться при Интефе III, во время правления которого была изготовлена стела Тети, и даже в конце царствования Интефа II. Стелы Интефа из его гробницы в Фивах²⁴, изготовленные в конце его цар­ствования, близки по стилю стеле Тети, а не Хени, так же как и рельеф Каирской стелы, 20512, датированный 50 годом Интефа II.

Таким образом, несмотря на то, что Хени и Тети служили при дворе одного и того же фараона, они не были современниками. Хени, судя по стилю его стелы, при­надлежащему к самому началу XI династии, жил в самом начале правления Интефа II; его отделяют от Тети несколько десятков лет.

Датировка стелы Хенену значительно сложнее, чем датировка первой стелы, так как в её надписи нет никаких прямых указаний на время её создания. Не только не упомянуто имя царя, при котором жил Хенену, но в надписи нет даже его титулатуры. Однако палеография стелы настолько типична, что не оставляет никакого сомнения в принадлежности её к XI династии. Красивые иероглифы, тщательно очерченные и выполненные врезанным рельефом, типичны для этого периода. Характерное написание некоторых знаков встречается только в надписях этого периода, как, например: знак ms (М 80), Ss (V 6), детерминатив свитка папируса (Y 2) и детерминатив при слове smAtA (W 49). Эту особенность палеографии отметил уже В.С. Голенищев и первый да­тировал её временем XI династии²⁵. Однако утверждение Голенищева, что Хенену жил в начале XI династии и был современником Интефа II Уаханха, неверно. Голевищев исходил из предпосылок, что плита Хенену, купленная в Луксоре, была найдена, очевидно, в Дра-Абу-эль-Негга, где помещался некрополь Интефа II, и из того, что в стеле упоминаются «хлебы из храма Монту», культ которого, распространённый в Гермонтисе, играл видную роль до XI династии и, следовательно, в начале её прав­ления. Наконец, последний аргумент В.С. Голенищева (стр. 8 сл.) состоял в том, что стела Хенену очень близка по стилю к точно датированным стелам Хени и Тети.

Однако все эти предпосылки мало убедительны. Из некрополя Дра-Абу-эль-Негга происходят и более поздние стелы. Кроме того, вполне возможно, что наша стела была найдена в другом месте, например, в Дейр-эль-Бахри, где была найдена Уинлоком гробница Хенену²⁶, современника Ментухотепа III Санхкара.

Упоминание бога Монту может свидетельствовать также и о второй половине XI династии, когда культ этого бога тоже имел достаточно широкое распространение, о чём можно судить по именам последних фараонов Ментухотепов. Заупокойная формула с именем Осириса, написанная в начале стелы, тоже подчеркивает её принадлежность к концу XI династии, так как культ Осириса при фараонах этой династии получает широкое распространение лишь после завоевания Абидоса, т.е. во второй половине правления XI династии.

Решающим моментом в определении датировки стелы могут служить стилистиче­ские особенности рельефа Хенену и его отличие от других современных рельефов,— cтела Хенену прямоугольна, но в отличие от стелы Хени она вытянута не в ширину, а в длину, причём основным текстом, заключённым в 11 горизонтальных строках, за­нята верхняя часть плиты; под рельефом идут снова строки текста, из которых сохра­нилась частично только одна; вертикальные строки справа исчезли. Небольшая пояснительная надпись над жертвенным столом магического характера сохранилась и на этой стеле. Главные фигуры рельефа — Хенену и его жена — помещены в левом углу. Хенену сидит рядом со своей женой (по законам египетской условной «перспективы» она изображена сзади мужа). Хенену сидит на стуле. В левой руке, согнутой в локте, он держит сосуд, правая рука, так же как и у Хени, протянута к жертвенному столу, покрытому листьями папируса. Изображение жертвенных даров заменило их подробное перечисление²⁷. В отличие от стелы Хени, парик и украшения Хенену выпол­нены с подчёркнутым выписыванием деталей. Ожерелье «усех» у Хенену состоит из четырёх рядов, у его жены Сенет из пяти рядов четко отделанных бусин. У него на руках, а у неё на руках и ногах, надеты браслеты с геометрическим орнаментом из вертикальных и горизонтальных полосок. Парик Хени весь в мелких завитках, парик его жены разделан прямыми прядями. Передник Хени гладкий, но поясок орнаментирован зигзагообразными линиями. Одежда Сенет из тонкой чешуйчатой ткани, мастер­ски переданной в рельефе, плотно облегает тело. Платье Сенет очень напоминает платье слунужанки из гробницы Мекетра в Дейр-эль-Бахри, современника Ментухотепа III Санхкара.

Эти типичные стилистические черты рельефов второй половины правления XI династии можно наблюдать на целом ряде других рельефов этого периода. Таковы рельефы на стелах Мегеги — современника Интефа III и Ментухотепа I и на стеле Маат — современника Ментухотепа II²⁸, на рельефах Ментухотепа II Небхептера в Шатт-эр-Ригаль²⁹ и его же рельефы в храме в Тоде, рельефы на саркофагах царевен Кауит и Ашаит из Дейр-эль-Бахри, на рельефах Ментухотепа III Санхкара в его храме в Тоде и Арманте около Фив.

Однако, отмечая общие черты поздних рельефов XI династии, их большее совер­шенство по сравнению с более ранними рельефами Интефа II³⁰, мы можем отметить и резкое различие между рельефами времени Ментухотепа Небхепетра и Ментухотепа III Санхкара. Первые выполнены техникой врезанного рельефа, и в художественном от­ношении они, несомненно, являются значительным шагом вперёд, по сравнению с пре­дыдущими стелами и рельефами. И это понятно: Ментухотеп II был первым из царей XI династии, который, одержав окончательную победу над Гераклеополем, объеди­нил весь Египет и с полным правом носил уже титул царя Верхнего и Нижнего Египта. Естественно, что его двор был значительно богаче и пышнее, чем его предшествен­ников, а его придворные скульпторы выразили это в более совершенных по выполне­нию и в более пышных по оформлению рельефах; появляется уже стремление к раз­работке деталей, чтобы создать впечатление богатой одежды.

Однако это стремление к передаче пышных одеяний и богатых ожерелий, брас­летов, украшавших вельмож, достигает высшей точки при Ментухотепе III Санхкара, который уже с момента своего вступления на престол был владыкой всего Египта и соответственно своему высокому положению стремился поддерживать блеск и роскошь своего двора. Выполняя социальный заказ фараона, художники создавали рельефы, в которых отражали новые черты придворной жизни, подчеркивая этим могущество фараона и его вельмож. Стела Хенену выполнена выпуклым рельефом, излюбленной техникой мастеров Ментухотепа III³¹; в ней специально переданы украшения, детали одежды, фактура платья Сенет, напоминающая платье фигурки носительницы даров из гробницы Мекетра, современника Ментухотепа III Санхкара, и, наконец, тонкое мастерство художника, который мягкой моделировкой тела в выпуклом рельефе передает утончённые формы обеих фигур. Все это очень близко к рельефам Ментухо­тепа III Санхкара; не остается никакого сомнения в том, что стела Хенену была сде­лана в период правления этого фараона, т.е. в 2010—1998 гг. до н.э.

Остаётся решить вопрос о социальном положении самого Хенену. В том, что он является представителем египетской знати, нет никакого сомнения. На это указывает наличие самой стелы, титул жены Хенену — единственная царская Xqr.t, и, наконец, термин «почтенный» перед именем Хенену. Однако на основании этих указаний нельзя сказать, был ли Хенену представителем номовой знати или придворной. В решении этой проблемы снова может оказать помощь художественный анализ рельефа.

Все указанные выше стелы, начиная от стелы Хени (времени Интефа II) и кончая стелами времени Ментухотепов II и III, происходят из некрополей в Дра-Абу-эль-Негга и Дейр-эль-Бахри, расположенных около Фив и бывших основными царскими кладбищами. В большинстве этих стел титулатура, а зачастую и само содержание надписей указывают на высокие придворные должности, которые владельцы стел зани­мали при жизни; многие из указанных памятников принадлежат членам царской семьи и самим фараонам. Если мы обратимся к стелам этого периода, найденным в других некрополях, например, в Нагга-эд-Дер и в Дендера, то картина будет совершенно иной. Некрополь в Нагга-эд-Дер расположен в Тинисском номе, к северу от Фив, там были найдены гробницы провинциальных номархов и чиновной знати этого пери­ода, от которых дошло до нас сравнительно много стел, хранящихся в настоящее время в разных музеях³². При первом взгляде на них, конечно, сразу видны общие черты, характерные для рельефов XI династии. Но в них поражает прежде всего грубость отделки, иногда совершенное неумение выдержать пропорции фигур, утрировка удли­нённых форм тела, резко очерченные лица; техника выполнения обличает весьма вто­ростепенных мастеров, которые, подражая образцам придворных художников, созда­вали произведения не искусства, а ремесла. Значительно хуже по качествтву и выпол­нение иероглифов. Таковы стелы Метрополитэн-музея, 25.2.3; стела из Музея Харвардского университета 2354, Чикагские стелы 1695 и 1696, Каирские стелы 43754 и 7871. К этим же стелам можно отнести и стелу из музея в Эдинбурге из некрополя другой провинции в Дендера.

Сопоставляя стелу Хенену со стелами провинциальной знати, мы неизбежно приходим к выводу, что высокие художественные качества стелы Хенену, резко отли­чающие её от стел провинциальной знати, делают её близкой к стелам придворного круга, что подтверждается и происхождением её из Луксора, т.е. из Фиванского нома, где были расположены царские некрополи XI династии.

Все вышеизложенное позволяет сделать вывод, что Хенену был придворным при царе Ментухотепе III Санкхара, а его стела была сделана художниками царских ма­стерских. То же можно сказать и о стеле Хени, которая была выполнена придворными мастерами при царе Интефе II Уаханхе. Таким образом, оба памятника, хранящиеся в ГМИИ им. А.С. Пушкина, принадлежат к началу и концу одной и той же эпохи. Их разделяет более 100 лет. Каждый представляет собой подлинное произведение искусства. Но если в стеле Хени мы видим мастера, не овладевшего ещё во всей полноте техникой, то в стеле Хенену уже чувствуется опыт, пройденный придворными скульп­торами, в течение многих лет усвоившими лучшие черты уже выработанного в на­чале XI династии стиля и придававшими ему совершенные формы в поздних рельефах, одним из лучших образцов которых является и стела Хенену.

Р.И. Рубинштейн

Примечания

1. В.С. Голенищев читал его имя «Хунен».
2. А.Erman und H.Gгароw, Worterbuch der agyptischen Sprache, Lpz., 1931.
3. В.С. Голенищев, Ук.соч., стр. 7.
4. Стелы с закругленным верхом появляются в конце XI династии; см. G. Evers, Stadt aus Stein, Munchen, 1929, стр. 74.
5. В поздних стелах надпись справа исчезает и остаётся только над рельефом.
6. Формулу djnsw.t Htp Б.А. Тураев не переводит, а даёт в транскрипции.
7. Тураев переводит: «Я провёл продолжительное время в течение ряда лет». Предлагаемый перевод более точен. Это выражение типично для целого ряда стел данного периода. Например, Британский музей, стела 613, строка 3-я; Метрополитэн-музей, стела 14.2.6, строка 3—4-я; Каирский музей, стела 20343, строка 7-я и стела 34346, строка 3-я.
8. ms Nfrw Б.А. Тураев переводит как «производитель прекрасного». Гораздо правильнее считать «Нефру» именем матери Интефа, тем более что это имя было обычеым при XI династии. Отсутствие предлога «n» между словом ms и именем часто встречается в надписях того времени. Предлог отсутствует и в выражении «Хени, сын Хевит» на этой же стеле.
9. Перевод Тураева «в сени которого сгибались руки» неудовлетворителен, как он сам отмечает в примечании 5 на стр. 15. Наш перевод: «Я склонял руки среди его опахалоноснев» — тоже чрезвычайно сомнительный. Неясно значение слова Swt. Возможно, что это слово производится от «опахало» и переводится как «опахалоносцы». Ср. стелу Британского музея 614, строка 7-я.
10. Б.А. Тураев переводил: «Я — слуга его, высокий сердцем в зале сокровенном единственных семеров». Однако он сам считает этот перевод сомнительным, тем более, что в тексте нехватало знака для слова «семер». Смысл при этом переводе остаётся неясным. Словарь даёт для выражения sh StA n swa значение «совещания с царём наедине». Для ak ib словарь даёт значение «доверенный».
11. Перевод В.С. Голенищевым заупокойной формулы — «царь да дарует жертвы Осирису», а не покойному — устарел. Из текста следует, что и царь и Осирис даруют жертвы покойному.
12. DbH-Htp В.С. Голенищев переводит «из жертвенных таблиц», что имеет весьма туманный смысл. Словарь для этого выражения даёт ясный перевод «съестные припа­сы, приносимые покойному». Далее В.С. Голенищев не совсем точно перечисляет принесённые в жертву продукты.
13. Перевод В.С. Голенищева «да проедет он в ладье по своду небесному, да прой­дёт он по выси», — несколько произволен. «BjA» имеет значение «воды небесные». Это выражение противопоставляется Hrt — «дорога» по суше.
14. smA tA имеет необычный детерминатив W49. Это слово имеет значение «прича­лить» и «быть погребённым» (букв, перевод «соединиться с землёй»). В.С. Голенищев переводит это выражение, встречающееся в надписи Хенена в 4-й и 8-й строках, как «причалить». Мне кажется, что в первом (строка 4-я) случае следует переводить «по­гребён», а на строке 8-й «причалить».
15. Dndn имеет значение не «попирать пути» (как у Голенищева), а «пересечь», «пройти».
16. Pr dwAt не «дверь», как у В.С. Голенищева, а «место, где совершается обряд, открывания рта» для того, чтобы покойный мог принимать пищу, принесённую в жертву.
17. Чтение В.С. Голенищевым ладьи «Аду» (или «Анду», «Андзу») устарело — теперь то слово читается «Менджет» — название солнечной барки, которой солнце пользуется утром и днём. «Месектет» — солнечная барка ночная и вечерняя.
18. В.С. Голенищев переводит: «имя которого хорошо, о тот, который был приятелем своих братьев и любимцем своего отца в течение каждого дня». При этом он считает, что «в течение каждого дня» относится к содержанию всей надписи. Такое выражение «любим братьями и хвалим отцом ежедневно» очень распространено. Оно встречается на стелах, в надписях автобиографического характера и в более ран­ние и более поздние эпохи.
19. В этой надписи уточнены названия даров. Однако ясно значение не всех слов, поэтому некоторые из них оставлены без перевода.
20. F1. Реtrie, Qurneh, табл.1.
21. Стела Британского музея, 614.
22. На рельефе правая рука изображена как левая. Благодаря условно изображён­ному большому пальцу, обе руки оказываются левыми.
23. М.Э. Матье, Искусство Среднего царства, Л.,1941, стр. 15.
24. Стела Метрополитэн-музея, № 13, 182, 3.
25. На стеле Хени эти знаки имеют такое же написание. К ним можно прибавить не знак qd (O77), а grH (N 3) — «ночь».
26. Win1осk, AJSL, LVII (1940), стр. 149. Уинлок считает, что граффити в Шатт-эр-Ригаль принадлежит тому же Хенену, который был погребён в Дейр-эль-Бахри. Было бы очень соблазнительно отождествить Хенену стелы 5603 с Хенену из гроб­ницы в Дейр-эль-Бахри.
27. Некоторая часть перечисленных даров изображена рисунками, а не написана иероглифами.
28. Стелы Метрополитэн-музея, 14.2.6 и 14.2.7.
29. М.Э. Матье, ук.соч., табл. IVa—г.
30. Стела Хени, Тети, стелы самого Интефа II Уаханха.
31. Это наблюдение было сделано М.Э. Матье, ук.соч., стр. 11, и подтверждается анализом указанных выше памятников.

Фотографии стел

Стела Хени. ГМИИ 1137.

Стела Хенену. ГМИИ 5603.